Инсайды бывшего футбольного скаута ЦСКА Сергея Шестакова
31.08.2018
(Пока оценок нет)
Загрузка...Огромное интервью о трансферах ЦСКА, переписанных игроках, легендарном фальшивомонетчике и Евгении Гинере.
Экс-игрок «Легии» и «Динамо» (Ставрополь) Сергей Шестаков стал скаутом ЦСКА в 2007-м и проработал в этой роли четыре года, первым разглядев Расмуса Эльма. В том числе по рекомендации Шестакова покупались Дзагоев, Тошич, Думбия, Нецид. В ЦСКА Сергей начинал юношеским тренером. В команде 1987 года рождения тренировал Сослана Джанаева.
— Когда я пришел, Сос являлся третьим вратарем. Первым был высокий, длиннорукий Артем Горлов, а вторым — Петр Устинов. Артем не стал профессионалом, выбрал учебу и тренирует сейчас где-то в Подмосковье, Устинов играет в «Торпедо», а Джанаев за счет неуемного желания дорос до «Спартака» и сборной.
— Как строилась ваша работа, когда вы стали скаутом ЦСКА?
— Пример: после продажи Жиркова в «Челси» нам сказали: «Ребята, нужно пять кандидатов на место левого полузащитника». Мы уже были к этому готовы. Из нашего списка выбирал тренер. Дальше решало руководство.
— Кто был в списке кроме Марка Гонсалеса?
— Помню Ройстона Дренте из «Реала» и Мишела Бастоса из «Лилля». Первый — скандалист, играл потом в «Алании» Газзаева. А второго изучали очень долго: пересмотрели немерено дисков (в 2009 году еще не было специальных программ для скаутинга) — я это запомнил, потому что, глядя матчи «Лилля», мы восхитились 18-летним зверюгой Эденом Азаром, но нам был нужен именно левый фланговый полузащитник.
— Почему выбрали травматичного Гонсалеса?
— Пришли к выводу, что его травмы — игровые, не связанные с физиологией. То головами столкнулся с соперником, то получил по ногам. Другое дело, что он и в России регулярно получал игровые травмы. Видимо, карма.
Тогда решили рискнуть. Причем дважды, потому что было правило: не брать игроков, побывавших в топ-клубе. А Гонсалес до нас уже играл в «Ливерпуле».
Зато потом аналогично рискнули с Тошичем, не закрепившимся в «МЮ», и это оправдалось. «МЮ» покупал Тошича вместе с Адемом Льяичем, но тот был слишком молоденький, и его вернули в «Партизан», расписав программу тренировок. Каждые три месяца к Льяичу приезжал тренер «МЮ» и проверял, прибавляет ли тот в физике. Но Льяичу бог дал талант и недодал мозгов. Казино, телки-метелки — завалил пару тестов, и от него отказались.
А Тошич провел в «МЮ» год, здорово проявил себя в аренде в Кельне и понравился нам, показав себя отличным футболистом и человеком.
— Ваше первое задание в роли скаута ЦСКА?
— «Быстро в Оренбург, там такой защитник! Витя, 190 см, левша. За ним уже выезжает «Спартак», нужно торопиться!» Я скорее туда. В аэропорту меня встретил отец этого Вити. Самое сложное было убедить маму. «А зачем ему ехать? Что ему за это будет?» Уговаривал ее всю ночь. К утру нам по факсу прислали контракт. Подписали.
С чувством выполненного долга и с подписанным контрактом я прилетел в Москву. Выспался. Прихожу счастливый в клуб и слышу от спортивного директора Владимира Салькова: «Эта командировка была за твой счет». — «Почему? Я же все сделал». — «Тебе Гинер звонил, а ты не ответил». Во время звонка я был в самолете и физически не мог ответить, а мне хотели сказать, чтобы я остался в Оренбурге и уладил еще какие-то формальности.
Не знаю, почему у Вити потом не получилось в ЦСКА, но любой переезд всегда связан с самостоятельностью переезжающего, а у Вити всем рулила мама.
(196-сантиметровый защитник Виктор Климеев сыграл за дубль ЦСКА 35 матчей, покинул клуб в 2009-м, поиграл в Латвии и Эстонии, а полтора года назад закончил игровую карьеру в любительской команде ДСИ из Комсомольска-на-Амуре и работает сейчас детским тренером в Оренбурге. — «Матч ТВ».)
— Какой еще звонок Гинера запомнился?
— Вернувшись из Бразилии, я поехал на дачу к родственникам в Софрино. Были выходные, я только нырнул в водоем — звонок. Оля, умница-секретарь Гинера, спрашивает: «Сергей, ты в Москве?» — «Нет». — «За сколько доедешь?» — «Полтора часа». — «Ждем».
Родственник на бешеной скорости — как в приключенческом фильме — довез меня до электрички. На Казанском вокзале я прыгнул в такси и чудом успел в офис ЦСКА. Забегаю. Секретарь — мне: «Жди». Я отдышался. Захожу к Гинеру и слышу: «Твое мнение об Эрнанесе?» — «Хороший полузащитник». — «А как он в отборе?» — «Не очень». — «Его же признали лучшим полузащитником Бразилии. Значит, неплохой?» — «Неплохой». — «Ну, все. Свободен».
Разговор продлился две минуты.
Таков порядок. Шеф решает глобальные вопросы, и у него в любой момент могут возникнуть вопросы к сотруднику. Поэтому телефон скаута должен быть включен двадцать четыре часа.
— Когда впервые оказались в Бразилии?
— В 2008 году, когда располневшего Карвалью отдали в аренду. Попал как раз на матч его «Интернасьонала» — смотрел Алекса, перешедшего потом в «Спартак». После игры спустился в раздевалку, представился и попросил позвать Карвалью. Зная, что я из ЦСКА, он подошел с голом торсом — показал, что сбросил вес. Вернувшись в Москву, я рассказал руководителям ЦСКА: «Видел Карвалью — просто красавчик». — «Да ладно. Он же кабан».
Во вторую бразильскую командировку смотрел Рамиреса и Эрнанеса. Рамирес во время матчей не вставал с задницы — подкаты, отборы, борьба. Эрнанес — интеллигент, отдавал суперпасы. Кого выбрать? Думали, думали, думали… Рамиреса купила «Бенфика», а Эрнанеса «Лацио».
— В Аргентине бывали?
— Нет, но про нее тоже есть история. В Москву прилетел аргентинский трансферный магнат Марсело Симонян, и на его презентацию меня отправил гендиректор ЦСКА Роман Бабаев. С Симоняном приехал Антон Евменов, грамотный, цепкий парень. Когда нам понадобился новый селекционер, я посоветовал Антона (через несколько лет Евменов стал спортивным директором ЦСКА. — «Матч ТВ»).
В конце 2009-го мы с Антоном поехали смотреть Марио Фернандеса. Но он тогда не сыграл из-за травмы, зато в составе «Гремио» я увидел Дугласа Косту. Это просто бомба. Я сразу: «Давайте его!» Не убедил. Кроме игровых качеств есть же и трансферная стоимость. За 17-летнего Неймара, который тогда мне понравился меньше Дугласа Косты, заломили девятнадцать миллионов.
Кстати, в том матче, где я заметил Дугласа Косту, соперником «Гремио» был «Палмейрас» Вагнера. Лав начал игру в запасе, а перед перерывом стал разминаться. Но когда закончился первый тайм, два игрока «Палмейраса» (форвард Обина и защитник Маурисио, игравший недавно в «Спартаке») вдруг начали драться, и судья удалил обоих. «Палмейрас» остался вдевятером, и их тренер, конечно, передумал выпускать Вагнера. Но соперник не стал издеваться — Макси Лопес забил один мяч, и на этом «Гремио» успокоился.
В ту же бразильскую поездку, выполнив основную программу, я решил посмотреть одного забивного форварда — в захолустном городе, где, как потом выяснилось, проходил сумасшедший наркотрафик. Сразу почуял: город какой-то хмурый. После игры доехал автобусом до автостанции и заметил суету. На всякий случай забежал в кафе и пристроился около хозяйки. Она кивнула мне: мол, правильно сделал. На улице началась движуха: какая-то умалишенная упала около автобуса, зашумели машины, раздались крики. В общем, зря я туда поехал.
В Бразилии нужно быть осторожным. Шикарный парень (бывший игрок ЦСКА и «Спартака») Леандро Самарони, часто сопровождавший меня, однажды проехал на красный свет. «Почему не затормозил?» — «Нельзя. Выкинут из машины, ограбят и концов не найдешь».
— Самая экстремальная командировка?
— Гана. Кубок Африки-2008. Летел туда в бизнес-классе между двумя огромными негритосками, сжавшими меня с двух сторон. Приземлился. Темнота, людей можно разглядеть только по зубам. Вокруг — шум, гам. Думаю: е-мое. Мне же еще надо в отель добраться живым и здоровым. Решил: выберу самого хилого таксиста — если что, хоть отбиться смогу. Сел к какому-то веселому дрищу. Только отъехали — тормозит перед баром из переплетенных веток. Думаю, ну все, пошел за сообщниками.
А он вернулся еще более веселым. Видимо, курнул. Потом он сделал еще три-четыре остановки. Мы проехали отели, красивые дома. Смотрю: здания вокруг все хуже и хуже. Опять останавливаемся. На этот раз перед угрюмой теткой с восемью детьми. Таксист ей: как проехать к такому-то отелю? Я думаю: мама дорогая, и здесь то же самое.
С горем пополам заселился в трехзвездный отель. Утром проснулся от грохота — человек десять заталкивали в реку огромную лодку, чтобы порыбачить. Я смотрел на этот мрак и думал: по сравнению с Ганой я живу в шикарной стране. Надо это ценить.
— Как в ЦСКА появились Секу Олисе и Сейду Думбия?
— В Секу наш отдел ничего не увидел: ума у него особо не было. Мы были против его приобретения, но активность проявил агент Олисе, и Секу взяли с условием: если заиграет — оставим. Первый матч за дубль Секу играл с огромным желанием. Один момент — просто кино: он выбросил аут и сам же принял мяч. Его подтянули в основу, и, как я понимаю, Секу начал равняться на условия, которые были у Чиди Одиа. Хотя ничего еще для клуба не сделал.
А с Думбия вышел анекдот. Я приехал на матч «Янг Бойз» против «Ксамакса», в котором отметил Брауна Идейе (его потом купило киевское «Динамо»). Думбия был одним из четверки атакующих игроков. Здорово финтил, много забивал, но в одном из эпизодов того матча вывалился с фланга и очень коряво подал с левой ноги. Я написал в отчете, что в технической подготовке есть некоторые пробелы.
Приезжаю в офис ЦСКА. По коридору идет Гинер. Все, как обычно, спрятались, а я не успел. Гинер — мне: «Некоторые пробелы?!» — «Леннорыч, ну, не выпилил он подачу с левой». — «Да это же Думбия, он забивает по 20-25 голов!» В общем, получил я тогда по первое число.
— Ваша первая заграничная поездка в роли скаута?
— Греция. Турнир девятнадцатилетних. У хорватов никто особо не понравился, у греков отметил защитника Пападопулоса и форварда Митроглу, а про шведов, занявших последнее место, я расписал целую простыню: про левого защитника Ольссона, нападающего Тойвонена и хавбека Эльма. Гинер сказал: «Ну и что ты мне привез? Надо же понимать, о чем они думают. Хотят они к нам или нет». Шведы же тогда в Россию не ехали.
Я отправился в Швецию — смотреть «Кальмар», где играли Расмус Эльм и два его брата. Вернувшись, повторил: надо брать. Тогда не уговорил, но через несколько лет Эльм перешел в ЦСКА. Уже из Голландии. В этой стране — также по Хонде и Мусе — ЦСКА консультировался с Йелле Гусом, ранее работавшим в клубе.
— Каких нападающих смотрели?
— В Базеле просматривал Эрена Дердийока. Чтобы взять протокол, пришлось продираться сквозь болельщиков. В итоге я был весь в пиве. В гостиницу возвращался на трамвае: в пути он резко затормозил, и пьяные болельщики посыпались как горох. При этом — никакой агрессии. У швейцарцев вся жизнь расписана, работают с утра до вечера и только на футболе могут отдохнуть с бокалом пива.
— Дердийок вам понравился?
— Да, но он типичный центрфорвард. В ЦСКА больше ценились ребята вроде Вагнера — чтоб взял и сам решил эпизод. Жо — тоже центрфорвард, но мягкий, техничный, эластичный.
Когда Вагнер впервые уехал из ЦСКА в Бразилию, я отправился смотреть Левандовского. Однако Роберт — зависимый форвард. Сколько он забил на чемпионате мира без Роббена и Рибери? Ноль.
— ЦСКА отказался от Левандовского?
— Вместе со мной смотреть его в составе «Леха» приезжали англичане и немцы, которые его в итоге и купили. А нам он просто не подходил по стилю. Если партнеры его не кормят, он остается на голодном пайке. Мы же искали нападающего, который бы решал, обыгрывал, забивал.
— И купили Томаша Нецида?
— При всей кажущейся неуклюжести Томаш преображался в штрафной. И был очень забивной. У него получилась не такая яркая карьера, как ожидалось, но точно ярче, чем у Янчика. Покупку Янчика селекционный отдел ЦСКА не приветствовал.
— Как это?
— Мы его смотрели на молодежном ЧМ и ничего не увидели. Только скорость. Польша играла от обороны, он пару раз убежал и пару раз забил. Но не было запаса прочности, потенциала. Не знаю, по каким соображениям его купили.
Но у селекционного отдела тоже были промашки. На том же МЧМ увидели Калоуду и посчитали, что он на взлете: легкий, техничный, с ударом, видит поле, европейский менталитет, общительный. Калоуда пришел одновременно с Дзагоевым. Алан начал расти, а чех — нет.
Кстати, поехав смотреть, как Калоуда выглядит в аренде, я заметил форварда «Спарты» Вилфрида Бони. Меня поразило его телосложение: как будто бог его делал-делал, а когда дошло до икроножных мышц — отвлекся. Бони мощный, плечистый, а ножки — коротенькие. Опять же: игрок формата «продавить — пободаться». Не в стиле ЦСКА.
— Агенты уговаривали вас устроить своих клиентов в ЦСКА?
— Один бывший футболист расписал мне своего клиента-нападающего в ярких красках. Я ему сказал: «Влад, что ты мне втюхиваешь? Скажи, какие у него слабые стороны. Не бывает же такого: у футболиста одни плюсы, а он нигде не играет».
В этом плане у Гинера все четко. Его сила еще и в очень узком круге агентов, которым он доверяет. Агентов, которые показали и подтвердили свою объективность.
— Кто еще из известных игроков разминулся с ЦСКА?
— В поиске преемника Красича я летал в Сплит — смотреть одного правого полузащитника, и в составе загребского «Динамо» увидел Марио Манджукича. Вот он подходил ЦСКА по стилю, но в форвардах клуб тогда не нуждался.
В том же «Динамо» очень нравился Милан Бадель. Умный, креативный, но — немножко медленный.
Душан Тадич из «Войводины» мне показался пресным, без изюминки. Слишком простой, предсказуемый.
— Столяренко из академии Коноплева и Пилиев из «Локомотива». Как вы относились к этим трансферам?
— У Пилиева заканчивался контракт с «Локомотивом», и агент его всем предлагал. Он уже подключался к основе «Локо», но я смотрел его в играх за дубль. Вместо того чтобы рвать и метать, он ходил пешком. Так он относился к игре. Тем не менее его взяли в ЦСКА, сделали ему хорошие условия, но он пропал.
Столяренко я увидел на юниорском турнире в Минске. Чешский скаут Ян Риска, работавший в «Челси» и «МЮ», сказал мне: «Боже мой, Столяренко — это топ!» Действительно, идеальные данные для опорника. Взяли. Поставили за дубль. «А чего я буду за дубль играть, я в основу пришел». Где он сейчас? В «Тюмени».
Отношение к жизни и игре предопределяет карьеру футболистов. За год до Столяренко из академии Коноплева за миллион взяли тройку Власов — Рыжов — Дзагоев. Алан был среди них самый дешевый. Мне рассказывали про него: в академии Коноплева Дзагоев первым приходил на тренировки и последним уходил. У него всегда были аккуратные бутсы. Всегда — прибранный номер. Он не таскал через забор девчонок, что делало большинство ребят выпускного возраста. Не шлялся по барам, познавая жизнь. Хотел стать профессиональным футболистом.
— Еще вы привели в ЦСКА Сердера Сердерова.
— Ой, это смешная история. На турнире в Пятигорске увидел его в команде Махачкалы — техничный, грамотный. Вызвали в ЦСКА и заявили за команду 1994 года. Первая игра первенства Москвы — против «Локомотива». Изучив протокол, «Локомотив» начал бузить: «Сердеров? Он был у нас! Он подставной». Мы все равно его выпустили. ЦСКА выиграл 5:1, и Сердер забил 3-4 гола.
Короче, пробили его через ФСБ. Дошли до махачкалинского роддома. Нашли справки о его прививках в первый год жизни. Единственное, к чему можно было придраться, — в одном из документов у отца было написано сначала отчество, а потом имя. Все. Сердер действительно 1994 года.
Коммуникабельный, воспитанный мальчишка — не знаю, почему он не заиграл.
— И так по каждому ребенку с Кавказа выясняли?
— Если у кого-то было повторное свидетельство о рождении, сразу отправляли домой. Повторное свидетельство — это, сам понимаешь: пришел в ЗАГС, просунул под столом, и тебе поменяли 1992-й на 1994-й.
Во Владикавказе вообще считается плохим тоном, если у тебя сын играет за свой настоящий возраст. Меня убеждали: это для того, чтобы ребята могли дозреть и не вылетали из клубов в семнадцать лет, как большинство выпускников школ.
— Дзагоев заиграл в ЦСКА в семнадцать. Его тоже проверяли?
— Думаю, он не выглядел человеком, которого нужно проверять. Многие южане крутят-вертят, бегают поперек поля, а он в юности играл очень лаконично и умно.
— Чье еще появление в ЦСКА запомнилось?
— Сашу Макарова отец привез из Ершова Саратовской области: «Пацан способный. Посмотрите его. Я вахтовик, много бываю на севере, не могу за ним следить». Посмотрели: классный игрок — маленький, кривоногий, шустрый. Мы не брали двенадцатилетних в интернат, но решили: ладно, будет сыном полка. Прошло время: все выросли, а он застопорился. Йелле Гус, курировавший в ЦСКА молодежь, хотел Макарова отчислять, но его убедили подождать. Потом Саша выиграл с Головиным Евро U17, сыграл за ЦСКА и в чемпионате, и в Лиге чемпионов, сейчас восстанавливается после травмы.
— В ЦСКА вы застали последний сезон Газзаева. Как это было?
— Назревал конфликт между опытными ребятами и тренером. Гинер поступил мудро: собрал в офисе игроков и объявил, что Газзаев уйдет в конце сезона. И команда поперла: вынесла и «Спартак» 5:1 и всех соперников по группе Кубка УЕФА. Началась свистопляска: может, Газзаеву остаться? Но нет, решили — значит, решили.
Правда, с приходом Зико пошла чехарда. В команде стало слишком много бразильцев. Зико, его брат, массажист, Жо, Карвалью, Вагнер, Дуду, Рамон, Жезус. В отеле на сборах бразильцы занимали целый этаж. Это перебор. Команда не развивалась. Пришел Хуанде Рамос, но, как я понял, ему требовались готовые футболисты, а ЦСКА хотел приобретать только молодых. И появился Слуцкий.
— Почему вы покинули ЦСКА?
— Не хотел уходить, но позвали в Астану, и мы договорились с Гинером — уезжаю на два года, а потом возвращаюсь в ЦСКА. После двух лет на посту спортивного директора федерации футбола Казахстана встретился с Романом Бабаевым. Он сказал: «Чего ты опять будешь селекционером? Есть тема с академией Коноплева. Там перемены, уходит Абрамович. Пойдешь туда?»
— ЦСКА был так тесно связан с академией Коноплева?
— Думаю, дело в отношениях Гинера и Абрамовича. Но у ЦСКА и академии была джентльменская договоренность: не переманивать игроков. Такая же договоренность имелась и у московских школ. Исключение — Кокорин, перешедший из «Локомотива» в «Динамо». Но «Локо» его элементарно проспал: не предложил контракт, а «Динамо» подсуетилось.
— Вы застали не лучшие времена академии Коноплева?
— Да. Раньше была идеальная академия: поля, манежи, акробатический зал, школа, гостиница, столовая, медцентр, зарубежные поездки, сильные тренеры, мощная селекция по всей России. Один тренер мне рассказал: «Приехали на какой-то левый турнир. Забили девять голов команде из Иркутска, а в ее составе был Роман Зобнин. И мы его забрали».
Потом Абрамович ушел, однако поступил солидно: объявил об уходе в ноябре, но до мая продолжал спонсировать академию. Со временем она усреднилась: там стали работать только местные тренеры, а новых игроков было трудно приглашать даже из Самарской области.
— Почему ушел Абрамович?
— Он каждый год давал академии около пяти миллионов евро, при этом она принадлежала другим людям, а он ее только арендовал. Получается, вкладывал в съемную квартиру — думаю, поэтому и ушел.
Другие клубы тут же растащили все лучшее, что было в академии. В «Динамо» уехало человек восемь 1998 года рождения. В ЦСКА — человек семь 1997-го. «Спартак» разобрал 2000-й.
— Ильзат Ахметов еще тогда мог уйти в ЦСКА?
— Когда я пришел, там уже всех расхватали, но Ахметов еще оставался. У него было большие проблемы со здоровьем из-за возраста: кости не успевали за сухожилиями. Врачи академии Коноплева его холили, лелеяли, ставили на ноги. Потом он уехал домой на каникулы. Обещал вернуться, но оказался в «Рубине».
Теперь он все-таки попал в армейский клуб. Там не забалуешь. Это его шанс. Если он не заиграет в ЦСКА, то не заиграет уже нигде.
— Сейчас вы работаете в «Химках»?
— Да, тренирую игроков 2002 года рождения. Самый гормонально беспокойный возраст. Но мне нравится с ними работать. Кстати, школу «Химок» недавно возглавил Александр Ширко, против которого я успел поиграть в девяностые.
— В ставропольском «Динамо» вы дебютировали еще в семидесятые?
— Да, мне повезло. Ввели правило: в каждой команде второй лиги должен быть игрок до восемнадцати лет. Им стал я. Выпускали правым полузащитником — чтоб не напорол. Через несколько лет нашим тренером стал Олег Долматов, только-только закончивший играть.
— Чем удивил?
— Устраивал 15-километровые кроссы. После тренировок! Мы его боялись, но любили.
В 1986 году Долматов поссорился с одним руководителей Ставрополя Казначеевым. Тот, накатив в буфетике, любил заходить в перерыве в раздевалку: «Ребята, надо идти на мяч». Долматова это злило. Однажды — после провального первого тайма — он ворвался в раздевалку и запер ее на ключ. Казначеев со свитой подошел — дерг-дерг, закрыто.
Потом мы проиграли в южном дерби «Ростсельмашу» — 2:4, ведя после первого тайма 2:0, и Казначеев к девяти утра вызвал всю команду к себе. Долматов оправдывался, но чиновник перебил его и страшно обматерил. Вскоре Долматов сказал игрокам: «Вам будет лучше, если я уйду. Пока я здесь, вам не выделяют ни квартир, ни машин».
— В девяностые-нулевые Долматов часто подозревал игроков в сдаче матчей. Как было в восьмидесятые?
— Тогда этого не было — он был наивным и искренним тренером. Видимо, с годами накопились негативные впечатления. Но нужно помнить, что у него очень тяжелая жизнь: сначала умерла 13-летняя дочь, потом пропала жена. Как такое перенести? Потеряв дочь, Долматов очень сильно ушел в религию. Ему повезло, что в девяностые у него сложился дуэт с Авалу Шамхановым. Тот отвечал за «потусторонний мир, сумерки, ночной дозор», а Долматов посвятил себя чистому тренерскому творчеству.
— Как на ставропольском «Динамо» сказалось то, что страной управлял ваш земляк Михаил Горбачев?
— К нему относились негативно. Он полностью игнорировал футбол. Никогда не забуду День города 1986 года, когда у нас был матч с «Карпатами». Горбачев собирался приехать в Ставрополь, и по такому случаю по полю нашего стадиона разве что танки не ездили. Скакали лошади, прыгали гимнасты… Поле ухандокали так, что тяжело было играть. Так мы еще и на матч чуть не опоздали из-за того, что весь город перекрыли.
А Горбачев в итоге не приехал.
— Обидно.
— Кстати, когда Горбачев работал в Ставрополе, его водителем был Виктор Баранов — еще одна городская знаменитость. Учился в строительном техникуме, придумал одну новацию, другую, третью — а никому это не надо. Он плюнул и увлекся монетным делом. Приехал в Москву, дневал в Ленинской библиотеке, ночевал на вокзалах. Нашел нужные краски, закрепители, держатели. Придумал станок. И начал клепать деньги. Стал фальшивомонетчиком. Потом его поймали и посадили на двенадцать лет.
О нем я узнал от начальника ставропольского УБОП, болельщика «Динамо». Он говорил о Баранове с восхищением.
— В конце восьмидесятых вы два года провели в «Даугаве». Что удивило в Риге?
— Там другой уклад жизни. Мне говорили: «Не ходи по городу в спортивном костюме. Только по базе». Молодым игрокам не помогали ни с экзаменами в институте, ни с покупкой мебели. Объясняли: «Делайте все сами. После футбола вы должны что-то уметь».
Правда, я попал туда в неудачное время. Жена работала в школе, и там начались драки между русскими и латышами. Потом эта пена улеглась, и русские ребята, игравшие в «Даугаве», влились в сборную Латвии, а Саша Старков стал ее тренером. С другим рижским партнером, Сашей Канищевым, я потом играл в Польше.
— Как там оказались?
— Варшавская «Легия» искала защитника и позвала на просмотр. Тренер по физподготовке постоянно бегал рядом со мной и пытался меня обогнать. Хотел убедиться, есть ли у меня здоровье. Убедился. Я подписал двухлетний контракт, глянул в таблицу — а мы идем на вылет. Но в итоге спаслись, при спонсорской поддержке «Кодака» собрали лучших со всей Польши и выиграли чемпионат.
Неделю не просыхали. Потом увидели в клубе каких-то подозрительных людей. Оказалось, у нашего игрока, львовянина Романа Зуба, нашли допинг. В «Легию» он попал после травмы. Его жена — легкоатлетка, и, возможно, он, чтобы быстрее набрать форму и начать зарабатывать деньги, применял какие-то препараты.
Надо же такому случиться. В конце игры с ЛКС я пробил с закрытыми глазами метров с тридцати, мяч срезался и отлетел Зубу. Тот обработал, забил победный гол и угодил в число трех игроков, вызванных на допинг-контроль. Попался.
Потом меня не взяли на выездной матч. Знакомые ребята из другой команды объяснили: «Ты же тоже русский. Думают, вы на пару кирячите». Но все же игроки «Легии» отстояли меня перед руководством.
— С кем там подружились?
— С вратарем Мацеем Щесным, отцом нынешнего стража ворот «Ювентуса». Мы жили в одном номере. Он курил как сапожник, но вообще не пил. А второй вратарь, Збигнев Робакевич, страшно бухал, но совсем не курил.
— Чемпионство отобрали из-за допинга Зуба?
— Отобрали из-за договорного матча в последнем туре. За это болельщики «Легии» подожгли федерацию футбола. Я к тому времени уехал спасать «Динамо» Ставрополь. Родной клуб болтался на последнем месте. Попросили помочь. У меня оставался год контракта с поляками, и «Легия» предложила: если откажется от премиальных за прошлый сезон — отпустим. Я отказался. Честно говоря, жалею.
«Динамо» мы спасли, и я перешел в «Ладу». Там был опытный защитник Альмир Каюмов, поигравший в «Спартаке» (прекрасный, уравновешенный человек — думаю, к самоубийству его привел стресс, связанный с судейской карьерой), и отличная молодежь: помню, привели шестерых. Пятеро так себе — играли на среднем уровне (один пацан в братву ушел), а шестым был Леха Бахарев! Настоящий самородок. Играл потом в «Спартаке», «Роторе», сборной. С одной стороны, подтвердил поговорку «что легко дается, то легко просирается». С другой, построил потом хорошую карьеру в «Шахтере».
Помню еще, что у начальника «Лады» Александра Гармашова был кабриолет. Он разгонялся на нем до 250 км/ч. Когда несся из Тольятти в Самару, гаишники не успевали сообщать на следующий пост, чтобы его остановили.
К Гармашову часто приезжали за машинами, потому что его тесть был замдиректора автозавода. Однажды он привез одного из друга из Самары. У того чудака была пышная шевелюра, и после езды в кабриолете на скорости 250 км/ч он выглядел очень смешно.
P.S.
— Отец рано ушел — они с мамой развелись, — вспоминает Шестаков. — Мама занималась своей жизнью и, зная, что я футболист, была за меня спокойна. Только бабушка переживала. Боялась, что получу травму. Повторяла: «Господи, как же вы хорошо живете».
Перед смертью рассказала: в молодости вышла замуж, их раскулачили, сослали под Тюмень, расстреляли мужа и свекра, а ее с двумя дочками отпустили. Она пряталась в калмыцких степях и в каком-то поселке вышла за председателя. Ее сына в войну кинули в Сталинград и сразу там «положили». Так что по сравнению с ней я действительно живу в раю.
Все хорошее в моей жизни — благодаря футболу. И друзья, и семья. Однажды на ставропольском стадионе проходил турнир по гандболу среди девушек. Я присмотрелся к восьмому номеру — и потом эта девушка стала моей женой. Наша дочь — мастер спорта по художественной гимнастике. Сын играет в футбол в Казахстане. Зять, Сергей Самодин, в «Шиннике». Один из внуков тоже будет футболистом.
matchtv.ru
Рубрики Мнения, высказывания, аналитика, прогнозы
