Аплодисменты и свист
08.09.2010
(Пока оценок нет)
Загрузка...В октябре 2009 года в самом сердце Москвы было не протолкнуться. Столицу тогда захлестнула настоящая футбольная лихорадка, а в день матча с главными конкурентами по группе, немцами, и вовсе творилось что-то невероятное. Россия сошла с ума на футболе. От бело-сине-красных цветов рябило в глазах, наши братались с ненашими у собора Василия Блаженного и в Александровском саду, продавцы атрибутики на шарфах и флагах меньше чем за сутки сделали выручку за месяц…
Вчера подобного ажиотажа не было и в помине. За несколько часов до игры на Красной площади — ни наших, ни тем более словаков. Зато полным ходом идет подготовка к музыкальному фестивалю военных оркестров. Везде шныряют участники концерта в пилотках и юбках — настоящие военные. Судьба словно издевалась: до матча всего ничего, а я за весь день не встретил ни одного болельщика! Имею в виду, конечно, болельщиков явных — никто ведь не знает, вдруг худенький милиционер-курсантик, бабка с авоськой или брюнетка в сапогах до талии зайдет сейчас за угол, скинет с себя каждодневный прикид (на брюнетку в этот момент особенно хотелось бы посмотреть), облачится в государственный флаг — и вперед, на стадион!
В безрезультатных поисках иду туда, где для фанатов приманка — лотки. Ничего подобного — опять никого. Продавщица уговаривает заграничного толстосума с благородной лысиной приобрести матрешку. «I go to GUM! — отнекивается тот . — I come back at eight o’clock!» «Какой эйт оклок! — всполошилась продавщица. — Не-ет, давай-ка в севен оклок, а то я к тому времени все, капут!»
У соседнего развала на чьей-то шее замечаю «розу» российской сборной. Вот он, родной, долгожданный! Со всеми характерными признаками: в потертых джинсах, в кедах, которые я как сменку на физкультуру в пятом классе носил… Но — разочарование. Это всего лишь продавец, который одновременно выступает в роли манекена, завлекает народ. Никто особо не завлекается, только два паренька мнут спартаковский шарф. Не могут прийти к общему знаменателю: один утверждает, что слово Moskow должно писаться через латинскую «c», а значит, «роза» паленая, второй держит позицию Фомы неверующего.
И все-таки своего первого болельщика я нашел. Точнее — болельщицу. Вот она, стоит возле бронзового Жукова, поеживается, российский шарф едва виден из-под воротника куртки, стрижка каре под Наталью Варлей. Ждет чего-то — или кого-то. Победы? Любви? Или просто тепла?
* * *
Вслед за первой болельщицей как по команде появляются другие, струйкой тянутся к метро. Я — за ними. В предпоследний вагон забивается толпа подвыпивших фанатов, которые скандируют знакомые речовки и для аккомпанемента со всей молодецкой силушкой колотят по стенам поезда и поручням. Совсем рядом с ними сидит семья — папа облачил сына во флаг и ведет на футбол. Ребенок широко распахнутыми глазами глядит на поющих (вернее сказать, орущих) дядь. Не поймешь — в восторге мальчишка или в ужасе. Отец явно чувствует себя неуютно, улыбается сыну грустно, словно извиняясь. А может, рад был бы присоединиться к веселой и дружной толпе, да не может — семейный долг.
Что ж, театр начинается с вешалки, а футбол — с наполненного криками и перегаром метро.
* * *
По пути от выхода на «Черкизовской» до стадиона предлагают популярное развлечение — символику сборной тебе нанесут прямо на лицо. Ко мне направляется миловидная девчушка с кисточкой и в перепачканной футболке. Жажду встречи — а та вдруг как заревет хриплым голосом: «Кому флажок на лицо!» И для верности сдобрила крепким таким матерным словом, чтоб сразу всем все понятно стало. Шарахнулся в сторону. Не хочу флажок.
* * *
Возле милицейского кордона встречаю друга Сергея, работающего в фирме по продаже модной европейской одежды. На футболе бывает крайне редко.
— Ты тут какими судьбами?
— Дали билет в качестве премии.
Ну, думаю, тут все понятно.
— А ты зря ухмыляешься, — говорит мне Сергей. — Ты посмотри на людей, на их лица. Да добрая половина, если не больше, идет либо на халяву, либо с мыслью: «Ну давайте, удивите нас!» Сейчас надо вдохновлять народ, устраивать на поле шоу, громить Андорру 6:0. А футболисты говорят: «Ну не проиграли же!» Так это ж умудриться еще нужно, проиграть-то Андорре! Я ни в коем случае не поддерживаю тех, кто кидался яблоками, но если пойдет очередной «слив», этот инцидент может и повториться. Такой у нас футбол, такой у нас народ.
Словно откликнувшись на слово «яблоко», мимо проходит парень в шарфе имперских цветов с орлом — тем самым, что был изображен на флаге, развернутом на скале. Он, наверное, тоже из тех, кого Сергей Фурсенко назвал «дикими людьми» и «ненашими болельщиками». А может, и нет, кто разберет. В любом случае в чем-то он все-таки наш, раз на сборную идет.
Согласиться с Сергеем на сто процентов я не могу, но доля истины в его словах есть. Таких, как он, действительно больше. Не тех, кто вместе со сборной и в горе и в радости, а тех, кто начинает ценить команду, если она дает результат. А поражение в Мариборе обидело и оттолкнуло от сборной многих, посеяло смуту в сердцах, разуверило в том, что бронза Euro-2008 была реальным отражением нашей силы.
Теперь доверие надо восстанавливать. У футболистов может быть иная точка зрения (вероятно, более правильная), но с мнением толпы нельзя не считаться. Потому что сборная играет для всех, кто живет в России, хочет она того или нет.
* * *
Толпа, кстати, все-таки собралась. В первые десять минут матча казалось, что опасения организаторов сбылись даже в большей степени, чем предполагалось. На трибунах оставались огромные проплешины, но постепенно процедура наращивания волос (точнее, болельщиков) возымела эффект. Почти аншлаг, не считая 12-го сектора Северной трибуны, так и оставшегося лысым. Тем не менее решение сыграть на «Локомотиве» выглядит архиправильным — в «Лужниках» 28 с хвостиком тысяч смотрелись бы каплей в высохшем море.
Южная трибуна затеяла масштабный перформанс — привычное уже дело для важных матчей сборной и традиционно покрытое завесой тайны. Медведя видели, Родину-мать видели. На сей раз под грифом «Секретно» скрывался собор Василия Блаженного на фоне окрашенного в кислотные цвета неба. «И к чему?» — задался вопросом удивленный коллега. «Э-э-э… — замялся я, потом нашелся. — Красиво!» «Разве что красиво…» Все-таки не зря говорят, что первый раз незабываем: яростный мишка с плотоядным оскалом давно стал классикой, перекочевав на футболки и флаги, а все последующие картины — эффектные, но уже не то…
* * *
Параллельно с медведем на верхнем ярусе Южной растягивали баннер со словом (как сперва показалось) «Верим!» и за символичной подписью: «Лучшие в мире болельщики». Укололи всех: и ненавистников фанатского движения, и его критиков в составе сборной, и лично Акинфеева, который позавчера напомнил о постыдном молчании, которое воцарилось в «Лужниках» после неожиданного гола словенцев под занавес встречи. Вратарь не сделал скидку на ошеломляющий эффект от пропущенного мяча, из логики игры никак не вытекавшего. Но сказать по совести, он прав: негоже бросать команду в трудный момент.
Растягивали… но не растянули. Какая-то накладка помешала, баннер свернулся в колбасу, и в голову полезли нехорошие ассоциации с яхтой «Победа» из книжки про капитана Врунгеля, от борта которой отвалились две буквы…
* * *
Но помимо словесного ответа критикам у болельщиков был и другой: делами. Поддерживали команду здорово. После гола Стоха не замолкли, принялись скандировать привычные речовки еще звонче, эмоциональнее, зажигательнее, били по ушам боевыми барабанами, дудели в вообще-то запрещенные на матчах под эгидой УЕФА вувузелы, словно пытаясь вдохнуть в футболистов всю свою энергию.
Откуда ни возьмись, взмыл над трибуной бумажный самолетик — и подбитым истребителем печально рухнул вниз. То и дело развевались флаги, один из них — пепельно-черный с гербом России с Георгием Победоносцем, поражающим змея — видимо, словацкого. А когда в начале второго тайма начался штурм, на стадионе началось форменное безумие. Может, это лишь эффект от футбольной сущности «Локомотива», но в «Лужниках» ТАК не болели.
И не покидало ощущение, что публика просит — да выиграйте вы, сделайте это для нас, злых, недовольных, переживающих, доведенных до отчаяния нашей всеобщей мариборской бедой. Дайте нам повод вас любить. Пожалуйста.
* * *
Словаки тоже болели достойно. Публика в Москву приехала в основном среднего возраста, но пели ветераны болельщицкого движения на зависть многим молодым и вели себя задорно. Когда Стох, пальнув в «девятку», помчался к бровке, один из гостей с растянутым над головой стягом метнулся к нему и едва не кувыркнулся через прозрачно-пластиковое заграждение.
* * *
А баннер тот со второй попытки явили-таки миру. Там помимо «Верим!» еще и цифра значилась — 2018. Выходит, мы, журналисты, перепутали. Верили болельщики не в Дзагоева, Жиркова, Широкова и их товарищей, а в то, что настанет светлый 2018-й, а с ним заглянет в нашу страну и желанный чемпионат мира. Поддержать заявку — дело, безусловно, благое. Но время ли для этого сейчас? Показалось — чистой воды конъюнктура, да простят меня те, кто такой красивый баннер нарисовал.
* * *
«Нужен гол!» — до последнего требовал стадион. Ждал, но не дождался. Мяч Зырянова из офсайда так и остался для сборной России единственным.
Теперь, как пить дать, опять пойдут разборы полетов и взаимные укоры. Иначе мы жить не умеем. Хотя упреков в безразличии на этот раз не заслужил никто: ни футболисты, ни те, ради кого они играют.
А последним звуком, который я услышал, покидая трибуну, был пробивающийся сквозь жидкие аплодисменты свист.
sport-express.ru
Рубрики Чемпионат Европы 2012 Теги 7.09.2010 Россия - Словакия
