«Перед матчем с «Тереком» в «Крылья» поступил жесткий сигнал сверху: матч должен быть сдан»

26.05.2016

(Пока оценок нет)

Загрузка...

Sports.ru публикует отрывок из вышедшей в свет на днях в издательстве «ЭКСМО» книги Игоря Рабинера «Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора». Он посвящен скандальному матчу 2009 года «Терек» – «Крылья Советов». Команду из Самары в тот момент возглавлял нынешний главный тренер сборной России.

Самарцы здорово начали чемпионат, даже несмотря на долги перед игроками. Победи они в Грозном — ушли бы на месячный перерыв лидерами. В начале июня Слуцкий пригласил к футболистам братьев Запашных с тиграми…

Но перед матчем с «Тереком» в команду поступил жесткий сигнал сверху: матч должен быть сдан. Футбол в регионах давно уже стал разменной монетой для властей. Потому они и не отдают контрольные пакеты акций клубов в частные руки…

Эти 3:2, не сомневаюсь, на всю жизнь запомнили все, кто имел к ним какое-либо отношение. Даже если никогда в этом не признаются.

Ни тренер, ни игроки «Крыльев» делать этого не хотели и сопротивлялись до последнего. Но их приперли к стенке, причем в какой-то момент речь пошла уже об угрозах физической безопасности. Ну и о сроках погашения многомесячных долгов, разумеется, тоже. Кстати, никаких денег никто в команде так и не увидел.

«Не сделаете то, что вам сказали — клуб обанкротят, и вы не получите ни копейки. Возможностей для этого хватает», — сказано было вполне конкретно.

Обращаться за помощью было не к кому. Почему? Пройдет три месяца, и на Съезде отечественных тренеров министр спорта и глава РФС Виталий Мутко, обращаясь к Слуцкому, скажет:

«Леонид, я знаю всю вашу историю. Знаю, что вы жертва, на которую хотят повесить всех собак. И на каком уровне все это обсуждалось, тоже знаю. А вы в эти игры просто не играйте! Ставьте нас в известность. Мне лично скажите! Мы в силах остановить лжеполитиков, лжебизнесменов. Если потребуется, разберемся с любым руководителем».

Легко сказать — «разберемся». Виталию Леонтьевичу вообще слова и обещания давались очень легко. Правда, за этим мало что следовало. Помню, например, как после выхода в 2005 году в «Спорт-Экспрессе» моего расследования «Бромантановый «Спартак» о массовом использовании допинга в «Спартаке» в 2003 году Мутко, только что избранный президентом РФС, сам позвонил в газету и пообещал провести расследование футбольного союза и строго наказать виновных. Так до сих пор и проводит, и наказывает…

И здесь то же самое.

В грязной грозненско-самарской истории были задействованы люди слишком высокого полета. Они так и остались в тени, а главный цинизм ситуации заключается в том, что весь общественно-обличительный пыл обрушился на исполнителей — тренеров и игроков. Причем почему-то только проигравшей команды.

«Что вы почувствовали, услышав слова Мутко на съезде?» — спросил я Слуцкого менее года спустя.

«Любое упоминание этой темы мне очень неприятно. Тем более когда оно звучит на таком большом собрании, от первого футбольного и спортивного лица. При этом я удостоверился в том, что суть ситуации известна на всех уровнях. Начиная с Мутко и заканчивая журналистами. Только правду об этом матче пока никто не написал.

— Зато слова министра спорта, по сути, сняли с вас вину за случившееся.

— Самое главное — не то, снял с меня кто-то вину или нет. А как я живу с самим собой. И здесь моя совесть абсолютно чиста».

***

«По информации, которую мне рассказали из первых рук, — говорит известный самарский журналист Арнольд Эпштейн, — все происходило так. В последнем туре предыдущего чемпионата «Крылья» принимали «Терек» и выиграли — 4:3. Слуцкий перед игрой вышел на разминку, и ему за 20 минут до начала матча сказали, что «Терек», которому ничего не нужно было, этот матч отдает. Хотя «подарок» этот никому не был нужен — самарцы осенью 2008-го играли здорово и уж точно были на голову выше «Терека». Все это преподносилось вроде бы так, что они дарят этот матч «Крыльям» в благодарность за то, что кураторы последних строят в Чечне автозавод «Лады» по производству «семерок». А когда пришла пора следующей встречи между ними, то выяснилось, что это был никакой не подарок, и должок надо возвращать.

Никто в команде не хотел, но вариантов там не было. Слуцкий мне лично сказал: «Поступи я иначе, меня в профессии не было бы». Сработали бы какие-то неведомые нам механизмы. Умей наша команда играть в такие игры, она не выглядела бы в тот душный во всех отношениях вечер так нелепо. Как я увидел перед самой игрой, что коэффициент на победу «Терека» — 1,35, что, если исходить из ситуации в таблице, было полным абсурдом, надежд не стало. Потому что так не бывает.

Мне трудно судить, мог бы Леонид Викторович поступить иначе или нет. У каждого своя правда. Думаю, как бы он ни поступил, его нельзя осуждать. Это со стороны легко говорить: мол, поступил нечестно. Все мы понимаем: у каждого в жизни бывают ситуации, когда обстоятельства оказываются сильнее. Первая реакция, когда узнаешь такие вещи, всегда бурная — хочется вспылить и все разнести. А потом наступает время все трезво просчитывать. Садишься, вздыхаешь и думаешь, что делать».

А осуждали многие. Особенно неистовствовал «Советский спорт».

Например, знаменитый в прошлом футболист, а в дальнейшем эксперт этой газеты Евгений Ловчев на вопрос, изменится ли что-то в российском футболе после грозненского скандала, ответил: «Нет! «Схаваем» в очередной раз. Как тренировать Слуцкому с таким пятном на биографии?.. Тут только Путин, наверное, смог бы сдвинуть дело с мертвой точки».

Уже ушедший из «Москвы» Юрий Белоус в радиоинтервью заявлял: «Я знал из кругов, приближенных к командам, кто победит в этой игре. Все остальное — это очередной урок нашим футбольным властям. Имелись все возможности для профилактической работы. Договорные игры убивают любовь к футболу. Если бы была политическая воля, все бы можно было решить».

Виталий Мутко говорил: «Я видел этот матч, и мне он очень не понравился. Наша комиссия по этике РФС будет смотреть его, но, в любом случае, выносить решение должны соответствующие органы, а мы с Самарой еще будем разговаривать… Мне очень стыдно за самарскую команду, у которой есть многомиллионная армия поклонников».

Телекомментатор-ветеран Владимир Перетурин, услышав это, «был поражен. Руководитель нашего футбольного хозяйства сказал «а». Быть может, он готов сказать «б»? То есть приложить все силы к тому, чтобы объективно расследовать обстоятельства странного грозненского матча?»

«Обстоятельства» никто и ни в каких инстанциях всерьез расследовать не стал. Попробуй кто — дали бы по шапке.

«РИА Новости» сообщали, что «на интернет-бирже Betfair на исход игры было заключено пари в общей сложности более чем на 400 тысяч долларов, подавляющее большинство ставок было сделано на победу южан, что несколько странно для встречи одного из лидеров чемпионата («Крылья») и середняка («Терек»)».

Матч был показан на федеральном канале в формате «без комментариев», что было красноречивее всяких слов.

Зато глава Чеченской республики Рамзан Кадыров уверял: «…все это — ерунда. Нам не нужны такие победы — договорные. И я вообще не понимаю, как такое может быть. Даже говорить про это неприятно, а тем более выторговывать победу. Нас с кем-то путают. Мы не такие». По словам Кадырова, когда «Терек» в 2004 году выиграл Кубок России, обыграв в финале, кстати, те же «Крылья», «тоже находились те, кто сомневался».

Президент Чечни Рамзан Кадыров (в центре) на матче «Терек» – «Крылья Советов» 13 июня 2009 года.

«Коммерсант» сообщил, что председатель самарского регионального отделения партии «Яблоко» Игорь Ермоленко направил обращения в Генпрокуратуру РФ и самарскую областную прокуратуру с просьбой проверить, не был ли договорным матч «Терек» — «Крылья Советов». После чего сотрудники прокуратуры посетили базу «Крыльев Советов», и, как сообщил агентству «РИА «Новости» пресс-атташе клуба Максим Съестнов, показания давали «все игроки основного состава, участвовавшие в матче с «Тереком» (причем происходило это прямо перед еврокубковым матчем). Правда, без каких-либо последствий.

Ян Коллер рассказывал тому же «Советскому спорту»: «Во время перерыва на матчи сборной я пять дней провел в чешском госпитале — мне выдали таблетки на 10 дней, я приехал с ними в Самару, немножко потренировался… За три дня до игры мы разговаривали с тренером и доктором. Они мне сказали: «Лучше не играть. К тому же — температура воздуха поднялась до плюс 35 градусов. А это плохо…» Заголовок к этому интервью многозначительно гласил: «Ян Коллер: «Мне сказали: лучше не играть!»…

Еще один бескомпромиссный эксперт «Советского спорта» и экс-футболист, ныне покойный Юрий Севидов писал:

«Во-первых, беспрецедентная фальшивость в исполнении, без какой-либо попытки изобразить борьбу, шокировала болельщиков. Такие поединки и раньше были, но разыгрывались спектакли более артистично. В Грозном же мы видели плохих актеров. Многие испытали культурный шок, и, полагаю, футбол потерял значительную долю болельщиков. Такое, поверьте, не забывается — это как у певицы во время выступления «под фанеру» выключается аппаратура, а микрофон не работает. Все становится понятно, и такой музыкант обречен на постоянное осмеяние.

Во-вторых, обстоятельства этого матча — колоссальный удар для тренера Леонида Слуцкого. Полагаю, если он не объяснит внятно, что случилось, многие от него просто отвернутся. Слишком велико разочарование — мы привыкли видеть в Слуцком интеллигентного тренера, который готов к диалогу, всегда выдержан, а тут такое…

Полагаю, ему просто не хватило опыта. Сколько помню, иногда перед такими вот матчами (а тренеры не могут об этом не знать) Гаджи Гаджиев часто заболевал, и его место на скамейке оставалось пустым. А здесь получилось, что, отпустив Коллера и оставшись без Ярошика, Слуцкий их вывел из-под удара, а себя, наоборот, подставил. Полагаю, теперь Слуцкий окончательно понял смысл пословицы — с волками жить, по-волчьи выть. Нельзя, живя в нашем чемпионате, быть белой вороной. Все тут одним миром мазаны…

Мне видится несколько странной позиция наших футбольных властей. Виталий Мутко сказал, что ему стыдно за «Крылья». А за «Терек», что ли, радостно? И что значит фраза — буду разговаривать с «Крыльями»? Что за история с комиссией по этике, ни главы которой, ни членов не могут днем с огнем сыскать журналисты?

Это очередной блеф. Идти надо не в комиссию, а в детективное агентство. К сожалению, можно лишь констатировать, что чистота нашего футбола пришла в ужасающее состояние…»

Во многих своих умозаключениях Севидов, что греха таить, был прав.

Но не во всех.

***

Слуцкий действительно мог бы, как некоторые другие тренеры в схожих ситуациях (например, упомянутый им Гаджиев), в последний момент не полететь в Грозный, сказавшись больным. Или в каком-нибудь послематчевом комментарии откреститься от происходившего на поле фарса. Как сделал это, допустим, Виктор Прокопенко после матча в 2003 году между его «Динамо» и «Торпедо-Металлургом», когда ему на пресс-конференции адресовали язвительную реплику: мол, вы бы предупредили, мы бы не стали на стадион приходить. Виктор Евгеньевич, человек с великолепным чувством юмора, грустно ответил: «Я тоже»…

Но Слуцкий всего этого не сделал. Сознательно. О чем он и рассказал мне в 2010 году, когда мы беседовали для моей книги о футбольных тренерах «Секреты футбольных маэстро»:

«Наверное, нашлись бы люди, которые поступили бы по-другому. И не говорю, правильно ли я сделал или нет. Я сделал то, что соответствует моим жизненным приоритетам. Много раз думал: если бы та история повторилась, как бы я себя повел? И с большой долей вероятности говорю, что — да, так же.

Прекрасно понимаю, что гораздо легче было бы повести себя по-другому. Но как можно было не полететь? Как сказать ребятам: вы, мол, летите, вам деваться некуда, а я, весь в белом, посижу дома? Для меня главной ценностью всегда были взаимоотношения с игроками. Из-за этого я часто шел на конфликты с руководителями клубов, потому что вставал на сторону футболистов.

И не полететь на матч, либо сказать что-то укоризненное в телекамеры после него, — это, на мой взгляд, было бы разрушением моей главной ценности. Хотя мой выбор мог стоить мне карьеры — если бы руководители других клубов восприняли эту ситуацию так, как большинство болельщиков на основании публикаций в СМИ. Могли бы просто не приглашать никуда: зачем, мол, нам такой тренер?

Для меня футбол — что-то в высшей степени духовное. И то, что такие вещи могут происходить, я воспринимаю как дикость. Было очень тяжело, тем более что ощущения обострялись ужасной ситуацией внутри клуба. С одной стороны, нам не платили, с другой, не вступились за команду. Всю тяжесть удара приняли на себя тренер и игроки, хотя мы — люди, которые в последнюю очередь имеют к этому отношение.

Это был жесточайший удар, от которого оправиться практически невозможно. И я не могу сказать, что даже сейчас полностью от него отошел».

Ко времени этого разговора Слуцкий уже работал в ЦСКА и вышел в четвертьфинал Лиги чемпионов. Но боль от грозненской истории у него еще не прошла — как, подозреваю, и по сей день. Это — участь людей с совестью.

Видимо, в той истории невозможно было остаться абсолютно чистым, незапятнанным. Такова наша сегодняшняя жизнь (а футбол — калька с жизни общества), что людям, поднявшимся на определенный уровень и отвечающим не только за себя, но и за целые коллективы, она порой не оставляет выбора.

Вижу, например, порой фамилии любимых мною режиссеров, артистов и вообще уважаемых людей под коллективными политическими письмами-доносами отвратительного содержания — и вначале сердце кровью обливается. А потом включаю разум и понимаю: их элементарно нагнули. Мягко сказали на высоких этажах: не подпишешь — не будет финансирования, допустим, твоему театру. Или какой-то благотворительной программе для больных детей, за которую ты в ответе…

Жестокая современная российская жизнь нередко загоняет даже порядочных людей в цугцванг — выбор между плохим и очень плохим. Слуцкий принял весь удар на себя, предпочтя потерять уважение в глазах части общественности, но сохранить его в глазах игроков.

И сохранил. Достаточно послушать, что о нем говорят все — почти без исключений — футболисты, которые когда-либо играли под его руководством.

А уж как отреагировали на случившееся клубы, которые наблюдали за карьерой Слуцкого, могло показать только время. Поговаривали, что после матча «Терек» — «Крылья» он выпал из шорт-листа претендентов на должность главного тренера «Зенита» — в Питере тогда как раз был полугодовой пересменок между Диком Адвокатом и Лучано Спаллетти, временно заполненный Анатолием Давыдовым.

В ЦСКА, к счастью, реакция окажется обратной…

***

У Белоуса иная точка зрения о том, как Слуцкому стоило поступить в той ситуации:

«Когда Слуцкий уехал из Самары, мы с ним долго гуляли по Москве. Ужинали, обсуждали эту историю. Думаю, правильно было бы сделать так, как поступил осенью 2015 года Виктор Гончаренко. Уехать из города перед игрой и не вернуться в клуб. Это, с одной стороны, освободило бы его от всякого визга всех этих теоретиков. А с другой — его все равно потом уволили, так зачем было оставаться?

Что же касается его отношений с футболистами, которых он не имел права оставлять в такой ситуации, то я считаю — имел. И, может, футболисты тогда по-другому бы сыграли. В данной ситуации ему надо было пойти на открытый, конкретный конфликт.

Думаю, тут сказалось то, что Леонид Викторович по сути своей — не революционер. Но я не склонен его осуждать. Давайте поставим себя на его место, а то хорошо советовать задним числом, когда все уже случилось. У него был классный период в ФК «Москва», с хорошими результатами, но немножко неадекватной оценкой со стороны акционеров. Далее он попал в «Крылья». Там у него поначалу было счастливое время, потому что никто в его работу не влезал. Он нашел отличный контакт с ребятами. И когда возникла вся эта ситуация…

Есть молодой, еще даже не 40-летний человек, который приехал с периферии. А Волгоград — это чистая периферия. Этот человек еще не знает, что с ним будет после тех же «Крыльев». И он, конечно, хочет остаться в обойме и не потерять все. Футбол — это наркотик. Поэтому Леонид Викторович не то чтобы дал слабину, но пытался найти компромисс. Однако это та вещь, где компромиссы невозможны. Хорошо, что его поддержал Мутко и позвал в ЦСКА Гинер…»

Интересно, что Гончаренко вскоре после своего громкого ухода из «Урала» окажется в… ЦСКА. Куда его позовет друг — Слуцкий. Круг замкнется. Но сам главный тренер армейцев с сопоставлением двух этих случаев не согласен:

«На мой взгляд, это совсем другое. Не знаю, что было с «Уралом», но в любом случае тут налицо совершенно различная степень привязанности тренера к команде. Одно дело, когда ты работаешь в ней два месяца и особо еще не знаешь никого. И совсем другое — когда полтора года, и многое уже пройдено. Наступают сложные времена, а ты всех этих людей пригласил. Поэтому я и повел себя так, и заявление об уходе после «Терека» не писал. А писал уже гораздо позже».

Виктор Гончаренко с Сергеем Овчинниковым и Леонидом Слуцким.

После Грозного Слуцкий больше всего беспокоился не за себя. За маму.

«И за нее, и за ее сестер, которые уже в возрасте. Они привыкли видеть во мне положительного во всех отношениях человека. И тут вдруг — столько грязи. У меня тогда была ужасная обида на журналистов: многие все знали, но написать правду им бы не позволили, и они обрушили весь удар на самых беззащитных.

Я всегда очень хорошо общался с прессой, днем и ночью раздавал огромное количество интервью, шел на все программы, куда приглашали — то есть старался быть людям максимально полезен. А после этой истории у меня произошел сильный надлом в отношении к вашим коллегам. Теперь у меня забиты в телефон фамилии нескольких журналистов, которым я полностью доверяю. На звонки с незнакомых номеров больше не реагирую. Пару раз попробовал для эксперимента снять трубку, и не было еще случая, чтобы это обернулось чем-то хорошим».

Людмила Николаевна вспоминает:

«Он очень тяжело переживал. Отключил телефоны, ни с кем не разговаривал. Вы же знаете, что от него, порядочного человека, там абсолютно ничего не зависело. Он бы сам этого никогда не сделал.

Может, даже хорошо, что в те дни мы его не видели, потому что, во-первых, в Самару вместе с ним не переезжали, а во-вторых, уже поехали на лето в Волгоград. Все слышали и знали — но не видели.

А насчет того, что Леня за меня с сестрами больше всего переживал… А мы — за него. Вокруг могут говорить что угодно, но мы-то его знаем. И в этом смысле ничего измениться не могло».

Почему большая часть самарской прессы, с которой Слуцкий так хорошо ладил все это время, набросилась на него, как акулы, почуявшие запах крови, очень доступно разъяснил Арнольд Эпштейн — один из считаных людей, кто к этому хору не присоединился:

«Тут надо понимать специфику региональной прессы. За пределами Москвы она немножко другая. В столице нет так называемой местной прессы, зависимой от городских властей. А в регионах почти вся пресса — местная, и вся — управляемая.

Так вот, у меня есть достоверная информация, что из самарского Белого дома в СМИ поступило так называемое ТЗ — техническое задание. Его суть заключалась в том, чтобы перевести все стрелки за матч «Терек» — «Крылья» на Слуцкого. После чего и полился общий поток негатива. Про истинных заказчиков этой истории, разумеется, никто не писал. «Ростехи» и областная власть сделали все, чтобы крайним оказался главный тренер. Руководство клуба было нефутбольными людьми и, с другой стороны, они понимали, кто во всем этом замешан. Поэтому для них честь мундира уже означала не честь «Крыльев», а честь других людей.

При этом Слуцкий всегда был одним из самых открытых для журналистов тренеров в истории «Крыльев Советов». При нем у команды всегда было множество разных мероприятий для СМИ, он всегда был доступен и легок на подъем. А потом произойдет Грозный, и через какое-то время он мне скажет: «Как же прав был Газзаев, который советовал мне когда-то ограничить круг общения среди журналистов, общаться только с теми, кому доверяешь, не терять попусту время».

Правда жизни, особенно наша, делает людей жестче. Даже таких, как Слуцкий. О котором когда-то Белоус сказал, что при этом тренере «Москва» не сыграет ни одного договорного матча, и он как руководитель клуба гарантирован от «распилов» на трансферах и прочей грязи. Кстати, в нашей нынешней беседе экс-генеральный менеджер «Москвы» подчеркнул, что был тогда на сто процентов прав.

Нет, наверное, в футболе более чистого человека, на которого обрушилось бы столько несправедливых обвинений. И, честно говоря, в тот момент мне за Слуцкого было боязно. Я опасался, что случившееся его, интеллигента, морально надломит. К счастью, этого не произошло.

Что же касается моральных ценностей Слуцкого, то показательна цитата врача-психофизиолога Виктора Неверова: «Слуцкий относится к категории людей, для которых важна не только цель, но и средства ее достижения». Так почему же, несмотря на такие нравственные качества, жизнь подбросила ему Грозный-2009?

«Если даже ты считаешь, что заслужил лучшего, а с тобой происходят какие-то жестокие вещи — значит, все не так, как тебе кажется, — сформулировал Слуцкий весной 2010-го. — Наверное, это было испытанием. Таким же, каким для футболистов становятся тяжелые травмы. Когда с тобой что-то подобное происходит, это можно воспринять как две вещи: испытание или наказание. Но так как про наказание мы не знаем и говорить не можем, а знает про это только Господь Бог, то нужно относиться к этому как к испытанию.

Для футболиста самое сложное — это серьезная травма с длительной реабилитацией. Если он это прошел, значит, может быть на что-то способен. В карьере практически всех выдающихся игроков были периоды, связанные с серьезнейшими травмами или какими-то другими проблемами. Ни у кого все гладко выстелено не было — ни у Пеле, ни у Марадоны.

А для меня стало испытанием вот это. Возможно, если бы не было матча «Терек» — «Крылья», не было бы в моей жизни и четвертьфинала Лиги чемпионов. И ЦСКА вообще».

А теперь можно сказать — и двух чемпионских титулов, и сборной России….

Есть все-таки на свете какая-то справедливость, и жизнь быстро компенсировала Слуцкому те мучения, которые он тогда перенес. А тем, кто стал истинным виновником этих страданий, обязательно воздастся когда-нибудь еще.

Телекомментатор и близкий друг Слуцкого Дмитрий Федоров вспоминает:

«Леониду было очень тяжело. Он прекрасно понимает, сколько негативных явлений и в футболе, и в жизни. Но в то же время продолжает, как ребенок, любить игру. И для него каждый матч — как ребенок. Когда этот ребенок добивается результата — счастье, когда умирает — трагедия…

А тут было даже больше, чем трагедия. Он — человек, невероятно требовательный к себе, и футбол для него — святыня. То, что писали, заставляло его страдать. Даже не из-за того, что долбили его, а из-за того, что долбили команду.

Александр Бубнов как-то сказал: он не может простить Слуцкому, что тот на пресс-конференции сказал: матч, мол, был чистым, отстаньте от ребят. Дескать, он солгал. Но дело в том, что Бубнов всю жизнь отвечал только за себя и никогда — за коллектив. Он попробовал стать тренером, но ничего из этой затеи не вышло. Предполагаю, что помешал прежде всего эгоизм, сосредоточенность исключительно на собственном «я».

После той пресс-конференции команду действительно перестали трогать. Мне, во всяком случае, так показалось. Отстали. Врагом всех принципиальных людей стал Слуцкий. Он вызвал огонь на себя, спровоцировал гнев. Любой тренер, любой человек, отвечающий за коллектив, должен снимать давление с команды. Леонид выполнил свой долг.

Моуринью может быть самым несимпатичным человеком на свете, но он делал так, чтобы давления на команду не было — только на него. Слуцкий в той ситуации поступил аналогично. В какой-то степени он стал жупелом, ту скандальную историю с определенного момента рассматривали исключительно как неблаговидный, аморальный поступок Слуцкого. Говорилось, что он совершил преступление перед футболом, и «Крылья» за это расплачиваются падением в турнирной таблице.

Евгений Ловчев утверждал, что чуть ли не проклятье действует. Тот же Бубнов почему-то не выводил на чистую воду скакавшего от радости после голов «Терека» Вячеслава Грозного. И Рамзана Кадырова, по понятным причинам, не обличал. Для этого нужна изрядная смелость. А Слуцкий ничего плохого сделать ему не мог. Он просто терпел.

Главный тренер «Терека» Вячеслав Грозный.

И не мог бросить команду даже ради своих принципов. Для Слуцкого коллектив выше личных амбиций. Выше всего. Мне кажется, иной раз он вопреки враждебным обстоятельствам добивается результата именно потому, что в его работе есть самопожертвование.

Хотя, уверен, многие болельщики скажут: Слуцкий просто пытался обелить себя после такого ужасного матча, отмазывался. Но думаю, что даже в той критической ситуации человек все равно проявил свои лучшие качества. Для него команда — все. Он не мог уйти и бросить клуб, сказав: я — д’Артаньян, а вы все жуки навозные».

Кстати, из товарищей Слуцкий с Федоровым, по оценке последнего, превратились в друзей именно в те дни. Комментатор все время был с тренером на связи, рубился за него в интернете с болельщиками. Точно так же и сам Слуцкий вел себя по отношению к Федорову, когда после высказанных в телеэфире «НТВ-плюс» сомнений в честности одного из матчей «Зенита» на Дмитрия обрушилась карающая длань «Газпрома» и комментатора навсегда убрали с футбольных каналов.

«Для меня в той ситуации поддержка друзей и близких была очень важна, — говорит Федоров. — Она оказала на меня чрезвычайное реабилитирующее воздействие. Я не запил с горя, не ушел в депрессию. И то, что Слуцкий тогда был рядом и поддерживал, очень ценно».

Очень хорошо понимаю коллегу. Отлично помню, как мне было плохо в момент внезапного и необъяснимого увольнения из «Спорт-Экспресса» летом 2012 года. Это уже потом я устроюсь на «Чемпионат», выиграю суд у своего бывшего издания, доказав незаконность увольнения, а после двух лет работы на новом месте получу приглашение обратно — и вернусь в родной дом.

А в тот момент страшно важен был каждый звонок или письмо поддержки.

И я никогда не забуду, что один из таких звонков сделал Слуцкий.

***

За будущее Слуцкого опасался в тот момент не только я, но и многие другие люди, ему симпатизировавшие. Например, Илья Казаков:

«Помню свой разговор с авторитетнейшим тогда коллегой, который сказал мне: «Все, Слуцкого уже не спасти. Его карьера загублена, и он никогда как тренер уже ничего серьезного не сделает». Меня тогда это настолько потрясло: как можно взять и вот так, за один миг, поставить крест на близком мне человеке! Это казалось это настолько несправедливым…

Вообще считаю неправильным, когда на людях ставят крест. На мой взгляд, пока человек живет, у него всегда есть возможность расти. И я категорически не соглашался с таким мнением в отношении Слуцкого. Позвонил ему и предложил в Москве встретиться в закрытом режиме, без диктофонов, с группой ведущих футбольных журналистов и все объяснить начистоту.

Он ведь после той истории сделал то, что ему никогда не было свойственно — наглухо закрылся от прессы и вообще от общения. На сайте «Крыльев» появилось сообщение, что он не будет давать никаких комментариев. И никто не мог ничего понять.

Убедить его пойти на эту встречу не было тяжело. Во-первых, Леонид Викторович — неглупый человек, и ему тоже хотелось изложить свой взгляд. Он понимал: хуже не будет. А во-вторых, осознавал, что без диктофонов может сказать все, что считает нужным — не больше и не меньше. И он был тогда достаточно откровенен.

Риска, считаю, в этом не было. Потому что туда пришли люди, которых я уважал и которым верил. Подставы быть не могло. Эти люди, абсолютно четко услышав, что происходило, могли потом написать от себя то, что считали нужным.

Встреча нужна была в первую очередь для понимания. Ведь все мы, как всегда, обладаем только крупицами информации. И делаем выводы, иногда ошибочные и жесткие, просто потому, что не представляем себе не то что картину в целом, а даже одного реального фрагмента происходящего. На мой взгляд, та встреча имела эффект и во многом развернула тяжелую для Слуцкого информационную ситуацию вспять.Все, что происходило вокруг того матча, было для него безумно тяжело. И, конечно, изменило его. Такие истории думающего человека не могут не изменить. Человека, который очень глубоко внутри реагирует на происходящее и пытается делать какие-то серьезные выводы. Но, насколько я осведомлен о психологии как науке, человек способен двигаться дальше в своем развитии только в случае успешного преодоления какого-то стресса. А то, что этот матч был стрессовым, очевидно.

В жизни Слуцкого переломным моментом, считаю, был тот, когда он в Волгограде упал с дерева. Та история его не сломила, а закалила. После этого, как бы он ни падал, что бы ни происходило, у него уже был опыт пережитого огромного стресса. Правильно пережитого. Матч «Терек» — «Крылья» тоже ведь очень похож на то падение. И его последующий рост в ЦСКА — это рост человека, который успешно преодолел стресс».

Согласен с Казаковым, поскольку сам на той неформальной встрече со Слуцким присутствовал. И свидетельствую: услышанное ошеломило всех пришедших. Несмотря на то, что собрались там люди взрослые и, как мы считали, знающие реалии…

Неверов считает, что та ситуация сделала Слуцкого сильнее и показала его сильные стороны. Он вспоминает:

«Я был очень впечатлен поведением Слуцкого, когда у него начались проблемы в Самаре и со всех сторон его начали несправедливо гнобить. Плюс у команды были хронические задержки зарплат. Ситуация, в общем, очень сложная. Тогда он приехал ко мне и прошел повторное обследование, по сути, в состоянии стресса.

И выяснилась любопытная вещь. В обычном состоянии, когда все ровно, он проявлял себя как человек достаточно спокойный и уравновешенный, и изначальной готовности к обороне у него в общем-то не было. То есть он был раним и открыт для негативных влияний извне. Но в тот момент, когда ситуация резко обострилась, и в его жизни наступил самый критический период, мы повторили все тесты.

И оказалось, что именно в таких условиях у него происходит резкая активация боевых черт характера. Это и есть тот самый «синдром льва», о котором я уже упоминал. И который позволяет преодолевать многие серьезные проблемы.

История в Грозном — это одна из шишек, которые на пути наверх набивает каждый. Если бы он после этого пошел на понижение — удар мог быть сильнее. Он все равно бы поднялся, но, возможно, не до такого уровня. Однако человек он очень устойчивый, получил лишний опыт — а опыт, если правильно к нему отнестись, вредным не бывает. Тем более что все обернулось так удачно, что Гинер пригласил его в ЦСКА. Конечно, в тот момент он получил мощный заряд уверенности, которой после ухода из «Крыльев» ему не хватало. Знаю это, поскольку тогда разговаривал с ним на собственной кухне. У человека появилась точка опоры».

Озвученную Слуцким главную ценность в его системе тренерских приоритетов — взаимоотношения с футболистами — Неверов с психологической точки зрения комментирует так:

«В основе всего у Слуцкого лежит рационализм. В соответствии с этим он должен понимать каждого игрока на раз-два-три. Также он хочет, чтобы и игроки воспринимали его не на эмоциях, потому что позитивные эмоции, не подкрепленные разумом и логикой, очень быстро переходят в негативные.

Он стремится к тому, чтобы футболисты видели: это разумный человек, который делает все в рамках определенной системы, стратегии. И чтобы какой-то один эпизод не мог повлиять на их восприятие Слуцкого. У него все просчитано, и он не может выгнать какого-то человека под влиянием минутного эмоционального всплеска. А если всплеск и случается — то он подготовлен и просчитан. У него все решительные поступки совершаются на уровне разума. Импровизации там места нет».

Дмитрий Федоров солидарен с Казаковым и Неверовым в том, что та ситуация сделала Слуцкого сильнее:

«Я бы сравнил это с вакциной. Любая вакцина — это внедрение болезнетворных микробов в организм. Организм привыкает, приспосабливается и вырабатывает иммунитет. Леониду пришлось столкнуться с чем-то крайне неприятным в нашем футболе. И это, думаю, сделало его сильнее».

Источник: http://www.sports.ru/tribuna/blogs/odukhevremeni/954684.html

Рубрики Тренерский штаб Теги Леонид Слуцкий

Добавить комментарий

Комментарий *

Имя *

Email *

Сайт

Сохранить моё имя, email и адрес сайта в этом браузере для последующих моих комментариев.

Δ